Значит, с квартирой что-то не так.

– Да, давайте так и сделаем, – определился я. Эти недомолвки меня напрягали, и нужно было все решить сразу, не оставляя на потом столь важные вопросы.

– Ла-а-адно, – протянул Пашка, – тогда мы с батей поехали, а ты, если что, звони, – он повернулся ко мне и протянул руку. – Завтра ждем тебя, а то мать расстроится.

Я ответил на рукопожатие, сказал, чтобы он передал тете Вале мое огромное спасибо, и что завтра я буду уже дома.

***

С Рубининым нам удалось встретиться только глубокой ночью. Тесть, видимо, не ожидал, что я его дождусь, и был удивлен, когда в гостиной застал меня, сидящего перед телевизором.

– Здравствуй, Антон, – проговорил мне он в спину. – Значит, дождался.

Поднявшись с дивана и повернувшись к нему лицом, я кивнул ему в ответ.

– Да незачем этот разговор откладывать, Владимир Петрович, – я пожал протянутую руку. – Тем более, хочется уже активизироваться и приняться за работу, столько времени упустил, а сейчас самый сезон.

– Да, ты прав, соглашусь. И вот об этом самом я хотел с тобой поговорить. Пройдем в кабинет, – он развернулся и пошел в сторону коридора.

Я последовал за ним.

Когда дверь за нами захлопнулась, тесть подошел к бару и, плеснув в стакан щедрую порцию виски, повернулся ко мне.

– Тебе, как я понимаю, нельзя, – то ли спросил, то ли утвердил он, но я все равно отрицательно качнул головой. – Как же так получилось, Антон? Ты еще очень молод для таких старческих болячек, – он вздернул бровь.

Я так и не понял, что скользит в его голосе: то ли сарказм, то ли и правда переживает.

– Волнения сказались, – просто ответил ему.

– Да уж, про твои волнения я в курсе, но ты знаешь… – он облокотился о край стола.

Я не стал ждать приглашения, сел в кресло, что стояло поодаль, внимательно так, посмотрел на него.

– …ты знаешь, как умерла Лика? – его взгляд вдруг стал мрачным и тяжелым.

Хорошо, что я сел, так он хоть не поймет, насколько давит на меня.

– Нет, – просто ответил я. Бля, нужно было послушать версию Пашки.

– Вот и не копай. Пусть ваши дети живут в неведении тоже. Я не хочу, чтобы мои внуки когда-нибудь подошли ко мне и сказали, какая у них была мать.

Я чувствовал по его интонации, что он начинает расходиться. Тон становился грубым и навязчивым, будто он хотел доказать, втолковать мне что-то.

– Владимир Петрович, – остановил его я, хотя точно знаю, что тесть не любит, когда его перебивают. – Мне и копать ничего не надо. Зачем все это ворошить? Мне очень жаль, что с Ликой такое произошло, – искренне ответил я. – И уж поверьте, говорить своим детям о том, что у них была плохая мать, я не собирался и не собираюсь. Я видел, как они ее любят, так что можете не переживать. Если вы хотели об этом поговорить, то зря вы так во мне сомневаетесь, я бы не поступил так… не по-мужски, что ли.

Я хотел было встать с кресла, но не успел.

– Нет, это не главное, – осадил меня тесть, и я так и остался в позе недоподъема, поэтому снова пришлось сесть. – С ментами в Зарайске я решил проблему. Этот ублюдок малолетний и его папаша на пушечный выстрел больше не подойдут к ни к тебе, ни к моим внукам.

Я даже открыл рот от такой новости. Конечно, если бы я был малолетним пацаном, то обязательно обрадовался бы такому исходу событий, но вот сейчас тесть меня опустил в моих глазах. Я начал закипать.

– Не кипятись, Антон, – будто прочитав мои мысли, сказал тесть, и от этого поднимавшаяся во мне злость забурлила. – Я это сделал не ради тебя, уж поверь, – охолодил он порцией ледяного цинизма мою ярость. – Мало того, что мать они потеряли, так еще и отец будет уголовник. Им уже достаточно, что инфарктник. Я бы даже не полез туда, вот поверь мне, обида у меня на тебя затаилась, но сейчас не об этом, – он покрутил в пальцах стакан. – Не вечный я, а нужно и бизнес оставить кому-то. Внуки еще маленькие, а Лики больше нет. Так что, Антон, преемник мне нужен.

Он не говорил, а бил точно в цель каждым словом. Меня кидало из одного чувства в другое от ненависти до жгучей ярости на этого человека. В итоге я, конечно, понял, что он прав, но признать это было выше моих сил.

– И прежде, чем ты начнешь рассыпаться в словах благодарности передо мной, – добил он меня этим снисходительным тоном, – я предлагаю вернутся на работу, но уже в качестве моего преемника.

Хотелось встать и плюнуть ему в рожу. Бесил он меня вот прямо сейчас и здесь. Опять выставляет так, что он хозяин жизни и может крутить судьбами людей так, как ему вздумается. Я поднялся все же с кресла. Гребаное сердце начало ныть. Нужно принять лекарства.

– Я подумаю, – сквозь зубы проговорил я, – над вашим предложением, Владимир Петрович, – развернулся и пошел к выходу.

– Кхе, никакой благодарности от людей, – сарказм, откровенный, ничем не прикрытый. – А, и кстати, Антон…

Я уже взялся за ручку двери, но остановился.

– …надеюсь, что решение твое будет правильным, иначе мальчишкам придется видеться с тобой реже. Не могу позволить детям жить с отцом, которому в любой момент станет плохо.

Я с грохотом закрыл дверь.

– Сука, – прошипел сквозь зубы.

Стоять на коленях возле унитаза, мне кажется, это уже перебор. То ли мать приготовила какую-то фигню, что меня второй день мутит, и я уже вытоптала на ковролине дорожку от спальни до ванной из-за ее стряпни? Вот и сейчас, стоило откусить ее вчерашней выпечки, как тут же начало мутить.

– Вика, ну что опять? – мать стояла за дверью, я слышала ее скрежетания по полотну.

Как же все это мне действовало на нервы. Хотелось послать ее, и чтобы она не лезла ко мне от слова «совсем».

– Мам, мне уже лучше, – прохрипела я. Ответить нужно было что-то, ведь если еще подключится отец, то, боюсь, я не стерплю их обоюдного натиска. – Я уже выхожу.

И вышла через пять минут, села обратно за стол.

– Как давно тебе плохо? – холодный тон отца отрезвил.

– Да со вчерашнего дня.

– Надо съездить к врачу, – говорит совсем не мне, а матери.

– Пап, да хватит тебе, я сейчас таблеток выпью, и все будет хорошо, видимо, съела что-то не то, – ответила я.

На что он намекает? Я ни в какую больницу не поеду.

Отец глянул на меня, и я подавилась собственным дыханием, закашлялась. Схватила стакан воды и судорожно сделала глоток, поняла, что меня снова сейчас вырвет. Закрыв рот руками, выбежала из-за стола.

Дверь не смогла закрыть, поэтому до моих ушей донесся громкий хлопок входной двери. А через несколько секунд…